И всё-таки это замечательно — когда тебя любит хотя бы кто-то…
— Пьесу? — с интересом спросила Рори, обнимая меня в ответ. Провела ладошкой по щеке, всматриваясь в лицо, и вновь нахмурилась. — Нет, ты точно последний раз ела Защитница знает когда! В кафе, срочно идём в кафе! А по пути расскажешь нам с Сит про новую пьесу маэстро.
— Да я толком и не знаю ничего, Рори. Говард говорил, что приключения, любовь, немного детектива… И много песен. Всё, как мы с тобой любим, в общем.
— Это будет шедевр! — заключила сестра. Всё, что делал маэстро, она называла шедевром, и вообще мечтала стать актрисой, как я. Или режиссёром, как Родерик. Я никогда не рассказывала Авроре, что выбрала эту профессию не потому, что она мне нравилась, — просто так совпало, выбора у меня не было. А будь выбор… Кто знает? Сейчас я уже не представляла своей жизни без театра, но захотела бы я работать актрисой, если бы не встреча с маэстро? Вряд ли. И я не желала Рори своей судьбы, мне бы больше хотелось, чтобы она стала врачом или артефактором… Но пусть выбирает сама. А пока это всего лишь мечты.
Мы сидели в кафе около часа — я рассказала всё, что знала о новой пьесе маэстро, и о вчерашнем судебном заседании. Сит и Рори поделились впечатлениями от поведения Алана Вилиуса — придя домой накануне вечером, тот был в приподнятом расположении духа и даже выпил за ужином, что действительно было редкостью — отец чаще всего не позволял себе расслабляться на рабочей неделе, а вчера был понедельник. Значит, действительно считает, что есть огромный шанс закончить нашу с ним тяжбу в его пользу…
— Всё в порядке, Рини? — обеспокоенно поинтересовалась Аврора, поёрзав в кресле. Её голубые глаза — такие же, как у меня, только чуть светлее, — тревожно сверкали. Мы с Рори вообще смотрелись рядом копией друг друга, только она маленькая, а я большая. — Ты же заберёшь меня, да? Всё равно заберёшь?
О том, что случилось между мной и Аланом Вилиусом, Рори не знала. Она думала, что я сбежала из дома просто потому, что он не любил меня — так же, как и её. Только меня он ещё и немножко презирал, как «дефектную». Конечно, про то, что отец меня всячески наказывал и даже бил на протяжении пяти лет, я не рассказывала. И, если бы Алан Вилиус вёл себя с Рори иначе изначально, у меня не было бы шансов забрать её. Когда-то давно она тянулась к отцу, как все дети, безусловно любящие своих родителей. Но он не отвечал взаимностью — и Рори смирилась. Хотя мне казалось, что она порой мечтает, как мы с отцом помиримся и станем жить вместе.
— Конечно, заберу, — ответила я с твёрдостью, которой, к сожалению, не ощущала.
.
После встречи с Рори и Сит я, как и обещала маэстро, зашла в Императорский госпиталь — за той самой «справкой о невинности». Её выдал мне сам главный врач, ворча что-то под нос про «однокурсников, которые совсем обнаглели», — и я, услышав это, напряглась, потому что он был аристократом. Хотя выглядел старше, чем маэстро, но у магов, особенно у сильных, с внешностью и её возрастными изменениями вообще непонятно что творится. Родерик пытался мне объяснить, как это работает и от чего зависит, но я толком не поняла. Помню лишь, что большую роль там играет так называемый «психологический возраст» — вот, видимо, главный врач Императорского госпиталя ощущал себя лет на шестьдесят, раз выглядел он соответственно. Седой, в очках…
— Держите, Айрин, — вздохнул он, протягивая мне справку. — Только печать поставьте в регистратуре. Я поставил свою личную, но ещё нужна общая печать госпиталя. Они там заодно эту справку скопируют. Так что, если ваш горе-отец её ненароком порвёт в порыве ярости, сделаем ещё одну.
Я очень удивилась, услышав это «горе-отец», — всё-таки аристократии было свойственно презирать таких, как я, — но в голосе этого мужчины мне чудилось скорее сочувствие…
А потом я прочитала содержимое справки — и вовсе онемела. Потому что там было написано, что я не просто невинна, а…
«Магической экспертизой, позволяющей определить содержимое флоры всех слизистых, установлено: Айрин Вилиус не имела никаких половых контактов последние пять лет».
— А-а-а… — почти провыла я, наверное, покраснев как свёкла. И попыталась скрыть собственное смущение под вопросом: — А такое возможно установить?
— Как ни странно, но да, — хмыкнул главный врач Императорского госпиталя, с интересом изучая моё малиновое лицо. — Недавнее открытие Института артефакторики, кафедры медицинских приборов. Не буду вам объяснять подробности, а то вы совсем смутитесь. Говард просто предупредил меня, какая именно формулировка понадобится. Видите ли, ваш горе-отец может оспорить эту справку, если я напишу в ней просто «девственница». Есть ведь и другие способы… получить удовольствие.
— Да, — я кашлянула, — я знаю. И он мог бы, конечно…
— Теперь не сможет, — мужчина пожал плечами. А мне было безумно неловко, потому что я даже умудрилась не запомнить, как его зовут. Я шла к главному врачу и везде говорила, что к нему, не используя имя. Не думала, что понадобится…
— Спасибо вам, — искренне поблагодарила я и замерла от неожиданности, услышав спокойное:
— Не за что. Кстати, Айрин, мой зять, муж моей старшей дочери, — такой же, как вы. Он работает здесь заведующим родильным отделением. И у них с моей дочерью четверо прекрасных детей. Все с резервом более восьмидесяти пяти магоктав*.
(*Сила мага измеряется в магоктавах. Энергетический контур мага — как сосуд, куда вмещается сила определённого диапазона. Абсолютная величина — сто магоктав. Сильнейшие маги — архимагистры — почти всегда с резервом более восьмидесяти магоктав.)
От неожиданности и безапелляционной простоты сказанного у меня даже слёзы на глазах выступили. Я хотела спросить, не шутит ли он, но вновь онемела… Даже толком не попрощалась, просто кивнула, ощущая, что с трудом могу дышать, и почти выбежала из кабинета.
Остановилась, посмотрела на дверную табличку — золотые буквы на ней гласили: «Главный врач архимаг Брайон Валлиус». Значит, вот как его зовут…
Получается, не все аристократы презирают «пустышек»… И даже… выходят за них замуж? Как дочь Брайона Валлиуса. Он сильный маг, и она, наверное, тоже? И дети родились нормальными, не «пустыми»…
Я была в таком смятении, что с трудом нашла дорогу до выхода из госпиталя. И никак не могла понять, что в конечном итоге чувствую после всего услышанного.
Я ведь давно смирилась, что никогда не выйду замуж и, скорее всего, не рожу. Но, оказывается, это вовсе не обязательно… И бывает иначе.
Может, и у меня когда-нибудь будет?
.
С учётом выданной справки я в очередной раз всерьёз задумалась о том, не отказать ли мне сотруднику дознавательского комитета? Теперь шансы выиграть дело повышались. Жила ведь я как-то раньше без предложения стать любовницей принца и без этого документа об опеке, подписанного императором? И дальше могу прожить. Наверное. Вот только не стану ли я в дальнейшем кусать себе локти, что не воспользовалась ситуацией? Что не схватилась за гарантированную возможность вырвать Рори из лап нашего отца? Что поддалась страху и сомнениям?..
Конечно, мне хотелось верить, что я смогу выиграть тяжбу и сама, но ведь не факт! И сколько ещё месяцев придётся провозиться? А то и лет… Дознаватель сказал, что мне нужно сыграть роль в течение нескольких месяцев, но точных сроков они пока не знают. Однако даже с учётом этой расплывчатой формулировки я понимала, что долго моя роль не продлится, — суд точно будет идти дольше. Не продлится хотя бы потому, что такому человеку, каким мне представлялся двоюродный брат императора — а он наверняка избалован женским вниманием, — я, простая актриса варьете без капельки магии и без высшего образования, надоем в два счёта. Ну ладно, не совсем простая — я числилась ведущей актрисой, так называемой примой. Но это же ерунда. Как можно сравнивать главу охранителей и члена правящей династии с аристократкой-«пустышкой»? С чего сотрудники комитета взяли, что Арчибальд на меня клюнет, я так и не смогла понять. Если только я не похожа на какую-нибудь его бывшую любовь… тогда бы это всё объясняло.